Павел Буре: "Руководство "Ванкувера" сразу объяснило, что я должен относиться с уважением к болельщикам"

Обозреватель «Советского спорта» взял интервью у Павла Буре, который провел свой первый матч в НХЛ ровно 25 лет назад – 5 ноября 1991 года.

- Павел, как вы узнали, что «Ванкувер» в 1989 году выбрал вас на драфте?
- Кто-то мне сказал – я даже не вспомню. Но тогда было другое время, еще Советский Союз. Было мало информации, и о драфте мы почти не знали.

- Генеральный менеджер «Ванкувера» Пэт Куинн хотел взять Павла Буре в восьмом раунде, но узнал, что «Эдмонтон» думает сыграть на опережение – и выбрал вас в шестом.
- В то время Пэт Куинн был для «Ванкувера» как «наше все» - и президент, и генменеджер, и главный тренер. Он пришел раньше меня и создавал команду. Привез Игоря Ларионова, Володю Крутова. И сделал так, чтобы я приехал в «Кэнакс». Большая заслуга Пэта Куинна в том, что я оказался в этом клубе.

В эти дни Куинна вводят в Зал славы в Торонто. К сожалению, посмертно. Вообще Пэт давно заслужил такую честь. Но так сложилось, что сначала Куинн входил в комитет выборщиков Зала славы, а потом его возглавил. Он по закону не мог выбрать сам себя.

- Эрик Линдрос, кажется, пропустил сезон-1991/92 для того, чтобы сыграть на Олимпиаде. А у вас не было мысли задержаться на один год, чтобы поехать в Альбервилль?
- Не совсем так. Линдрос просто отказался выступать за «Квебек». Но этот клуб все равно выбрал его первым на драфте. И пока шли уговоры, чтобы Эрика обменяли, он выступал за олимпийскую сборную Канады. Команда состояла далеко не из профессионалов, но Линдрос поехал в Альбервилль.

Я же не собирался играть на Олимпиаде. Потому что знал, что к 1991-му отслужу два года в армии. Закон нарушать не хотел. И когда служба закончилась, я поехал в НХЛ.

- «Ванкувер» так вас ценил, что сразу предложил четырехлетний контракт на $2,7 млн. Так вы, не проведя ни одного матча в НХЛ, стали вторым игроком «Кэнакс» по зарплате – после Тревора Линдена ($3,7 млн за 4 года). Канадцы сразу подчеркнули ваш статус?
- Но к тому времени я уже четыре года играл за мастеров в ЦСКА. И два года выступал в сборной СССР. Я же не из молодежной лиги приехал в «Ванкувер». Был форвардом первой пятерки главной команды Союза.

- Сообщается, что вам дали подписной бонус на 800 тысяч долларов. Голова не закружилась от таких денег?
- Насколько я помню, такой суммы не было. У меня зарплата за весь первый сезон составила 600 тысяч долларов. А подписной бонус составил всего 300 тысяч.

- Вас в городе узнавали?
- Сразу же, как только я прилетел в Ванкувер. Мы с агентом ехали в машине. Остановились что-то спросить. И все вокруг заговорили: «О, это же Буре». Оказалось, меня все знают. Тогда не было интернета и столько телевидения. Но «Кэнакс» провел рекламную кампанию, меня много обсуждали в газетах. Я понимал, что Канада – хоккейная страна. Но все равно был поражен. Я ведь из Москвы приехал, а у нас всегда было много звезд спорта, театра, кино, политики. Дома за мной никто не бегал. А тут…

- В какой момент это внимание стало навязчивым?
- Руководство клуба сразу объяснило, что я должен относиться с уважением к болельщикам. Всегда фотографироваться, давать автографы. Но когда после первых матчей приходилось с 23:00 до часу ночи стоять перед фанатами на улице, то я понял, что уже не хватает времени на то, чтобы восстановиться после игры.

Мне пошли навстречу и разрешили даже парковать машину внутри арены, рядом с раздевалкой. Я садился в нее и сразу уезжал.

- С кем вы выходили в тройке в дебютном матче – против «Виннипега» (3:3)?
- Вроде с Джино Оджиком. Начинал игру в четвертой пятерке, а закончил – в первой. Для меня это было нормально. Когда тебя берут в новую команду еще по мальчикам, то начинаешь с низов. И за несколько минут, которые тебе дают за матч, нужно доказать, что ты можешь играть выше. Это был для меня очередной вызов.

Очки я тогда не набрал, но вскоре забил свой первый гол в НХЛ – в ворота «Лос-Анджелеса», за который играл Уэйн Гретцки.

- Пятое ноября – для вас красный день календаря?
- Это необычный день. Я впервые вышел на лед в НХЛ – в сильнейшей лиге мира. Это официальная дата рождения Русской Ракеты. Прошло уже 25 лет, но я все помню и ценю, что со мной было в «Ванкувере».