Л. Вайсфельд: у нас с Захаркиным творческие разногласия

Генеральный менеджер «Салавата Юлаева» в эфире телеканала «Вести-24. Башкортостан» рассказал о конфликте с Игорем Захаркиным, о 10 вратарях в системе клуба, ситуации с Егором Дубровским и необходимости реорганизации работы клуба. Спортивная редакция «БИЗНЕС Online» публикует полную версию беседы.

«ЕСЛИ БЫ Я ПРИНИМАЛ БЛИЗКО К СЕРДЦУ ВСЁ, ЧТО ПРО МЕНЯ ПИШУТ, ТО ДАВНО БЫЛ БЫ В ПСИХБОЛЬНИЦЕ»

– Леонид Владленович, недавно появилась информация, что у «Салавата Юлаева» может появиться новый тренер, который сменит Игоря Захаркина после окончания этого сезона. Были названы три кандидата – Артис Аболс, Герман Титов и Андрей Скабелка. Скажите, этот вопрос уже как-то обсуждается в клубе?

– Меня самого в три или четыре команды отправляли, поэтому я спокойно к этим вещам отношусь. А вообще я недавно прочитал заметку, что сейчас есть информационный вакуум, перед плей-офф такое затишье. Вот и происходят всякие вбросы. Например, этот.

– Вы про это не знаете или информация не правдивая?

– Про это я прочитал вместе с вами.

– А вас в какие клубы отправляли?

– Даже не хочу называть, потому что завтра появиться статья: «Вайсфельд уходит туда-то!». Я просто иногда читаю прессу. Я судил десять лет , говорю тренерам и другим: «Вот если бы я принимал близко к сердцу все новости, которые про меня писали и сейчас пишут, то я бы давно был в Кащенко». Если кто не знает, это психбольница в Москве. Мало ли что пишут. Ещё профессор Преображенский говорил: «Не читайте советских газет перед обедом». А уж интернет тем более нельзя.

– У вас в этом сезоне заканчивается контракт с «Салаватом Юлаевым». Намерены ли вы его продлевать? Есть ли разговоры об этом?

– Я бы уже продлил, если бы он был (смеётся). Если предложат, то, конечно, будем разговаривать. Я-то с удовольствием. Вопрос, как там руководство?

– То есть, никаких предложений сейчас нет?

– Я себе этот процесс представляю так: вот контракт на столе и ты думаешь, подписывать его или нет. Вот когда я судил, мне говорили: «Леонид, а как ты смотришь на то, чтобы уехать судить в Швейцарию?» Я говорю, что можно обсудить. Ну и всё. На этом разговоры закончились. А вот теперь вопрос: могу ли я говорить, что мне предлагали контракт на работу в Швейцарии (улыбается)? Понимаете, когда есть конкретные предложения, это одно, а когда идут разговоры, это уже другое. Да, какие-то разговоры ведутся, но конкретики нет.

– Получается, что на словах вас спрашивали о том, хотите вы остаться или нет?

– Да.

– На бумаге ничего не было?

– (Отрицательно качает головой)

– Вас устраивает работа в клубе? Может, что-то хотите поменять?

– Скажем так, с моей точки зрения, организация работы клуба требует, прошу прощения за тавтологию, некой реорганизации. Её нужно по-другому организовывать. У меня такое видение, что ресурсы, которые у нас есть, нужно использовать по-другому.

– Это с точки зрения того, что нет предела совершенства или надо сломать и построить заново?

– Нет. Что сломать? Как сломать? Есть определённая система, выработанная годами. Клуб с большими традициями, выигрывал Кубок Гагарина. Вам лишь бы что-то сломать (смеётся). Нет, просто сделать некую реорганизацию.

– Вы говорите, что не читаете про то, что пишут в прессе о вашей работе и работе тренеров. Обращаете внимание на то, что пишут болельщики?

– Я не говорил, что я не читаю прессу. Я читаю её. Просто не принимаю близко к сердцу. Скажу вам откровенно, то, что пишут болельщики в комментариях, я читаю, когда я всё прочитал, сижу, и мне заняться нечем. Думаю, что бы сделать, дай-ка загляну туда. А так – не читаю. Я когда комментировал на телевидение, пришёл в федерацию, а мне говорят: «Лёнь, что ты всё про судейство говоришь? Сколько можно? Оставь их в покое». Я думаю, что действительно, наверное, много в комментариях о судействе говорю. Проходит какое-то время, мне комментатор Саша говорит, что ему на почту прислал письмо Хаванов, в котором он просит спросить у Вайсфельда, почему он перестал о судьях говорить. Раньше объяснял, и всё понятно было. Сейчас ничего не говорит и ничего непонятно. Сколько людей, столько и мнений. Одному нравится, другому не нравится. Что там читать-то?

– То есть, вы не следите за поведением болельщиков?

– Нет.

– Вас это не интересует?

– Знаете, это последнее, что я хочу знать. Я может, кого-то обижу, но меня больше интересует мнение профессионалов. Ну, мало ли, кто что напишет. Я согласен, что есть хорошие люди, с правильными мыслями, а есть же просто неадекватные. Читаешь и думаешь, что человеку к врачу надо, а он всё пишет.

– А если вы вдруг увидели, что кто-то написал, что Вайсфельд зря подписал какого-то игрока?

– Нет, это частное мнение. Завтра кто-то скажет: «Зря Вайсфельд купил Умарка». В смысле купил? Подписал.

– Когда мы готовились к интервью, читали много комментариев. Можно сказать, что болельщики «Салавата» делятся на четыре лагеря. Одни говорят, что во всём виноват Захаркин, другие винят Вайсфельда, третьи утверждают, что надо уволить обоих, а четвёртые, что всё у нас будет хорошо.

– Есть же такая поговорка: «Выигрывает команда, проигрывает тренер, во всём виноват судья». Ваши слова из этой оперы. Я только что сказал: одним нравится, другим нет. Тут всем не угодишь.

– То, что творилось с «Салаватом Юлаевым», не нравилось почти всем.

– Это понятно, очевидно. Это и нам не нравится. Тут вообще нет предмета для обсуждения.

«МЫ ЖИВЁМ БЕЗ ПРЕЗИДЕНТА. ДЕ-ЮРЕ ОН ЕСТЬ, А ДЕ-ФАКТО – НЕТ»

– Можете сказать, в чём была причина девяти поражений подряд?

– Для меня вообще всё понятно и очевидно. Другой вопрос, что есть какие-то внутрикомандные вещи, которые выносить на суд публики нельзя. Тем более, сейчас – перед началом плей-офф. Я понимаю медийщиков, что им нужна информация, новости, но нам сейчас наоборот это не нужно. Нам надо просто сконцентрироваться на работе. Наступает ответственный период времени, мы должны сконцентрироваться именно на этом, а не на каких-то публичных дискуссиях, выражения мнений и так далее. Закончится сезон, подведём итоги. Будем анализировать и говорить сколько угодно. Сейчас не нужно расплёскивать энергию.

– Если вы говорите, что знаете в чём была проблема, то можно ждать, что этот ужас не повторится? Проблема решена или всё в процессе и чего ждать не понятно?

– Я бы сказал, что проблема в процессе решения. Чего ждать-то понятно.

– Чего?

– Улучшения, конечно. Но это зависит от многих факторов. Если бы зависело только от Вайсфельда, я бы вам сказал. Но это зависит… от многих факторов.

– От каких, например? Коньки неправильно заточены, шнуровка не та, сглазили, игроки хандрят…

– К этому списку можно ещё пунктов 5-6 добавить.

– То есть, это всё имеет место?

– Не бывает же такого, что одна причина. «Салават Юлаев» проиграл девять матчей подряд, потому что, например, травмировался Хартикайнен. Это же ерунда, это бред. Как правило, есть комплекс причин.

– Благодаря чему тогда удалось наконец победить?

– Так мы девять проиграли. Сколько мы должны были, 15 проиграть? Когда-то мы должны были выиграть.

– То есть, это просто случайно было?

– Нет, конечно. Мы работали, тренеры работали, игроки готовились целую неделю. Там тоже много факторов. Например, мы проиграли матч «Витязю». Мы вели 3:0, нам забивают одну из шайб с очевидным нарушением правил. Судьи это признали, они даже не спорили со мной. Ну, пропустили одну, ладно. Ну вторую, ну третью, ну овертайм. В итоге – проигранный матч. Тут тоже набор случайных факторов. Не засчитай они эту шайбу, и всё было бы по-другому.

– И все девять матчей так?

– Нет. Я же поэтому и говорю, что нет одной причины. А вообще, глобально, с моей точки зрения, я уже говорил об этом, нужно несколько изменить саму организацию работы в клубе.

– В каком отношении?

– В организационном (смеётся).

– Это вам понятно, а если вдаваться в частности?

– Если честно, не хотел бы вдаваться в частности. Руководству я свою позицию изложил. Какое они примут решение, я не знаю. Есть нюансы. Это скучно и неинтересно. Это рутинная проблема, которую я даже озвучивать не буду и не пытайте меня.

– Заинтриговали.

– Ну, нет. Ничего там такого. Я же не говорю, что я – истина в последней инстанции. Возможно, у кого-то есть другое видение, а у кого-то третье. И не факт, что моё правильное. Как будет развиваться клуб, во многом зависит от руководства. В частности, мы уже много времени живём без президента клуба. Де-юре он есть, а де-факто его нет.

– То есть, фактически, сейчас в клубе нет человека, который может принимать стратегические решения?

– Скажем так, кто-то их принимает. Просто я человек системный и мне нужно, чтобы во всём был порядок. Мне надо понимать, в каком направлении двигаться.

– То есть после девяти поражений подряд никаких оргвыводов не последовало, команда так и продолжала сама разбираться в себе, так и обыграли Казань?

– Если бы оргвыводы последовали, то вы бы их увидели.

– Может быть, внутренние. Штрафы, например.

– Внутренними мы постоянно занимаемся. Ищем проблемы. Мы же не сидим просто так: «Ай, проиграли восьмую, завтра девятую…» Такого, конечно, нет. Ясное дело, все переживают, расстраиваются. Вообще, в профессиональном плане, это урон репутации. Всех. И моей, и тренеров, и сотрудников клуба. Думаете, приятно приходить на работу, когда ты уже девять поражений получил, и десятая маячит. Конечно, все стараются исправить ситуацию, начиная от сервисменов и кончая игроками, тренерами и менеджментом. Мы очень обеспокоены этой ситуацией. Но есть ряд объективных причин. Я очень не люблю говорить об этих травмах, но – девять! Что тут можно сделать? Машина без колёс не может ехать, в конце концов.

– Но травмы же не на пустом месте возникают.

– (Вздыхает) Нуу… Такое большое количество травм, видимо, говорит о том, что это проблемы с подготовкой. Я думаю, что тренеры проанализируют и скорректируют процесс.

– Эта чехарда на предсезонной подготовке, когда несколько стран сменили, куда только не ездили, ни в одном клубе КХЛ такого не было, могла повлиять на это?

– Понимаете, сейчас можно говорить всё что угодно. Что это повлияло или что сглазили, что звёзды не так сошлись. Но медицинский факт заключается в том, что у нас весь сезон, как минимум одна пятёрка отсутствует. В чём причина? Я думаю, что это предмет для анализа. Все должны анализировать – тренеры, менеджмент, руководство и так далее.

«ЕСЛИ ИГРОК ВЫПОЛНЯЕТ ВСЕ ТРЕБОВАНИЯ, НО НЕ ИГРАЕТ – ЭТО ВОПРОС КО МНЕ ИЛИ ТРЕНЕРАМ»

– Любая катастрофическая ситуация меняет людей. Кто-то из игроков открылся для вас с другой стороны?

– Нет. Я бы такого не сказал. Равнодушных людей я не видел, все старались и очень хотели, себя никто не берёг. И под шайбы ложились.

– Может быть, проявил кто-то себя, выдал свой максимум?

– Это вопрос дискуссионный. То, что они старались – да. Но, то, что они выдавали свой максимум – это большой вопрос.

– У вас есть претензии к каким-то конкретным игрокам?

– Конечно, есть. Есть игроки, от которых мы просто ждём большего.

– Судя по всему, это игроки, которые пришли по ходу сезона или перед сезоном, потому что от тех, кто приходил в прошлом сезоне, вы знаете что ждать?

– Не только. От некоторых людей, кто пришёл в прошлом сезоне, я тоже большего ожидал. Не знаю как тренеры, но я ожидал большего. Я не хочу переходить на персоналии, потому что впереди плей-офф, ребятам необходимо сконцентрироваться. Я считаю так. Если человек работает, он дисциплинирован и выполняет все требования и к нему нет претензий по отношению к делу, то надо просто ждать. Его прорвёт в конце концов, может, будет какой-то скачок. Если человек старается, то это либо проблемы мои, потому что я не того пригласил, либо тренеров, потому что они не так готовят.

– То есть, если вы говорите, что старались все, то в этой серии виноват либо тренер, либо вы?

– С одной стороны, да. Но с другой стороны, у нас нет девяти человек.

– С начала сезона нет целой пятёрки. Наверное, надо было уже как-то привыкнуть к этой ситуации.

– Как привыкнуть? К такому привыкнуть нельзя. Я вспоминаю, как работал в «Атланте». Мы набрали 122 очка, установили какой-то рекорд клуба. И за весь год – ни одной травмы. Я так думаю: вообще странно, всё хорошо. И тут начинается плей-офф и у нас люди косяками начали валиться.

– Если вы не хотите называть имена игроков, то мы будем спрашивать. Кирилла Капризова как-то изменило участие в чемпионате мира и в Неделе звёзд?

– В личностном плане? Никак не изменило. Он дисциплинированный и во всех отношениях положительный персонаж.

– А в игровом?

– И в игровом, мне кажется, тоже. Капризов – это игрок 1997 года рождения. Он должен идти вверх, прогрессировать. Он это и делает. Игрок, скажем, 1985 года рождения, хотелось бы, чтобы играл на своём уровне, вниз не опускался. Что касается Капризова, то к нему нет претензий.

– Капризов – светлое пятно в этом сезоне «Салавата», но есть одно но. Говорят, что уйдёт после этого сезона в НХЛ.

– У него вообще-то ещё год контракта.

«У НАС НЕ БОЛЬШЕ ВРАТАРЕЙ, ЧЕМ В СИСТЕМАХ ДРУГИХ КЛУБОВ»

– А что скажете про Никласа Сведберга?

– Это очень сложный вопрос. С моей точки зрения, это вратарь очень высокого уровня. И, наверное, он один из тех игроков, от которых мы большего ожидали. Просто так не будут человека в сборную Швеции вызывать, у них же хватает вратарей хороших. Он очень хорошо сыграл прошлый плей-офф, с этим никто спорить не будет, и его заслуга в том, что мы завоевали бронзовые медали велика. Я думаю, то, что мы очень много пропускаем, не только его вина, но и полевых игроков при обороне. Когда я работал в Тольятти в 2005 году, у нас там был такой вратарь – Юсси Маркканен, у него папа тренер. Он приехал как-то посмотреть, как мы играем. Посмотрел, подходит ко мне, смеётся: «Леонид, моему сыну очень подходит стиль игры вашей команды». Понимаете? Там подойти нельзя было к воротам, там выжженная земля была.

– Тем не менее, «Салават» занимает третье место с конца в лиге по пропущенным, это же о многом говорит.

– Я об этом и говорю, не один Сведберг в это виноват.

– На его месте мог оказаться любой?

– Совершенно верно.

– И лучше бы не стало?

– Откуда мы знаем, стало бы лучше, или нет.

– Период дозаявок закончился ещё в декабре и уже тогда было понятно, что не всё в порядке. Захаркин в одном из интервью говорил, что если не играет вратарь, то почему бы не купить нового.

– Не хотел бы вступать в публичную дискуссию с главным тренером, но трансферные вопросы находятся в компетенции других людей. Почему не купить? Есть масса причин кроме того, что нравится-не нравится, взяли и поменяли. Есть куча факторов, которые лимитируют этот процесс.

– Не было свободных, не было кого-то лучше, или задачи такой не стояло?

– Не было никого, кто на голову выше, это раз. Когда обсуждают сборную, всегда говорят, надо было взять Иванова. Но никто не говорит: «Надо было взять Иванова и убрать Петрова». Сборная же не резиновая. То есть, если вы хотите взять Иванова, то вы должны убрать Петрова или Сидорова. То же самое и здесь. Это только один клуб может так – взять и поменять вратаря.

– В чём проблема? Некуда будет девать Сведберга?

– Куча проблем. Во-первых, можно иметь только одного иностранного вратаря в команде. Значит, если мы берём иностранца, то должны этого убрать. У него контракт, значит мы должны заплатить неустойку, очень большую. И таких «значит» очень много, там целый ком проблем. Меня удивляет только почему этого не понимают те, кто должен это понимать.

– Летом очень много вратарей было приглашено в систему «Салавата Юлаева». Их привлекали на какую перспективу? Третьим вратарём под Гаврилова или чтобы они через пять лет заиграли?

– Эта проблема постоянно муссируется в прессе: «В «Салавате Юлаеве» 10 вратарей». Правда, у нас есть «Толпар», «Торос» и «Салават Юлаев». Из этих десяти – один мальчик 2000 года рождения, другой – 99-го. Тот, который 99-го, он вообще травмирован весь сезон. 2000-го это вообще далёкая перспектива. Остаётся восемь. Сколько на три команды должно быть вратарей? Мне просто интересно.

– Девять.

– А у нас восемь.

– То есть, их не хватает?

– Нет. Я хочу сказать, что у нас вратарей не больше, чем в системах других клубов. Ну, пригласили мы Литвинова. Молодой, один из лучших вратарей ВХЛ прошлого года. Мы его пригласили в систему клуба. Пригласили Федотова, 1996 года, задрафтован «Филадельфией», очень перспективный, двухметровый вратарь. Во-первых, мы не знаем кто из них как будет прогрессировать. Во-вторых, они нам просто по количеству нужны. Мне иногда Кореньков (тренер вратарей, – прим. ред.) говорит: «Мне нужен третий вратарь на выезд, а взять некого – один задействован в «Толпаре», другой – в «Торосе», третий в сборную уехал». Я ещё недавно увидел в интернете этого «хохотуна», который говорит от моего имени: «Я взял десять вратарей вместо одного центрального». Конечно, на этого персонажа смотреть весело, но на самом деле это проблема. У нас постоянные драки идут между «Торосом», «Толпаром» и «Салаватом». Понятно, что Сведберг в первой команде, а остальных мы меняем местами и постоянно идут разборки, в хорошем смысле слова, кого куда отправить. Кореньков просит Литвинова вторым или третьим, «Торос» говорит: «Дайте его нам, у нас ключевая игра». Это проблема, которая высосана из пальца.

«ДУБРОВСКИЙ ДВА МЕСЯЦА КАТАЛСЯ С ЛЮБИТЕЛЯМИ, И ВДРУГ ВОЗНИКЛА ВСЕЛЕНСКАЯ ПРОБЛЕМА – МЫ НЕ МОЖЕМ ЕГО ЗАЯВИТЬ В КХЛ»

– Ещё об отношениях с «Торосом». Игорь Захаркин говорил, что можно только двух игроков оттуда взять. В итоге оказалось, что их 17, но в то же самое время, лидеры «Тороса» не имеют двухсторонних контрактов. Это к кому вопрос?

– Тут есть техническая проблема, которую мы на следующий год постараемся устранить. Тоже интересный момент. Говорят, что очень хорошо играет Дубровский, а мы не можем его поднять. Я достаточно много смотрю игр «Тороса» и Дубровский на самом деле очень хорошо играет, мы им очень довольны. Но факт в том, что Дубровский чуть ли не два месяца катался с любителями по ночам и никому был не нужен: ни в КХЛ, ни в ВХЛ. Мы подписываем с ним контракт с «Торосом» и вдруг возникает вселенская проблема: мы не можем заявить Дубровского за «Салават Юлаев». С моей точки зрения, это тема надуманная.

Да, у нас существуют с Захаркиным некие творческие разногласия. Я далёк от мысли, что это конфликт, мы нормально разговариваем, общаемся. В моём понимании, Дубровский не будет играть в первом-втором звене, он будет в третьем-четвёртом. Я считаю, что в третьем-четвёртом звеньях должны играть молодые игроки. Нет смысла ставить туда 30-летнего хоккеиста. Конечно, на следующий год мы скорректируем и сделаем так, чтобы у всех хоккеистов были двухсторонние контракты. Это больше вопрос не спортивный и юридический. Я поставил задачу нашему юридическому отделу проработать этот вопрос. Но опять же, кто думал, что будет такой форс-мажор и девять человек будут травмированы. Я это к чему говорю. Представьте себе на минуточку, что у нас сейчас нет девяти травмированных. Что с ними делать-то? Куда их девать? И вы мне начнёте говорить: «Вайсфельд – у тебя 10 вратарей», а потом скажете: «У тебя 15 центральных».

– То есть, когда подписывали контракт с Дубровским, он просто не был никому нужен и его не рассматривали, как возможность усиления главной команды?

– Человек два месяца катается во Дворце спорта на Зорге с ветеранами. В КХЛ сколько команд, 29? И в ВХЛ примерно столько же. И никто не проявлял к нему интереса. Я и сказал: «Наш воспитанник, парень хороший. Раз уж всё равно катается, пускай поиграет в «Торосе». Я очень доволен тем, как он играет, и руководство «Тороса» довольно. Но это другая лига. И там у него другая роль. В «Торосе» он лидер – игрок первого-второго звена. В «Салавате» это третье-четвёртое звено.

– То есть, ему надо немного вырасти?

– В смысле, в росте?

– Профессионально.

– Ну как, человеку уже 30 лет, это уже сформировавшийся игрок.

– То есть, это вы с ним подписывали контракт и ни сном, ни духом не предполагали, что он может заиграть в КХЛ?

– Нет, сном и духом я предполагал. Но опять же, есть некие нюансы. Потому что, когда ты подписываешь двухсторонний контракт, это одна ведомость – «Салават Юлаев»/«Торос». Если односторонний, другая – «Торос». Есть много моментов нехоккейного плана. Дальше. Количество людей в заявке ограничено. Допустим, у меня 25 человек, а мест – 24. Сейчас я подпишу условного Дубровского, у меня будет 25. Всё, дверца закрыта. А завтра тренеры захотят подписать какого-нибудь Форточкина, а я не могу, потому что нет места. Просто места нет. Не денег, а места. И люди же об этом не знают. Они думают: «А чо этого не подписали?!» Тут надо понимать, как происходит процесс. Болельщики видят вершину айсберга.

«ГЕНЕРАЛЬНЫЙ МЕНЕДЖЕР ДОЛЖЕН ЗАНИМАТЬСЯ ПОДБОРОМ ПЕРСОНАЛА»

– В чём в двух словах заключается должность генерального менеджера? Захаркин говорил, что у вас есть разногласия в видении вашей должности.

– Совсем в двух словах?

– Хотя бы так, чтобы нам было понятно.

– Знаете чем занимается начальник отдела кадров на предприятии? Подбором персонала. Примерно, так.

– Соответственно, если есть вопросы к игрокам, то есть вопросы и к вам?

– Ну, конечно. Я же не могу сказать: «Откуда этот парень здесь появился, я его первый раз вижу?!»

– Просто, в прессе неоднократно говорилось о том, что главный тренер сам отвечает за часть трансферной политики «Салавата Юлаева».

– Вот, вы сейчас вернулись к теме, о которой мы говорили в начале беседы. Что организация работы в клубе, требует некоего совершенствования.

– То есть, это так? И так быть не должно, на ваш взгляд?

– (Вздыхает) Так однозначно говорить нельзя, но у меня иное видение того, как это должно происходить. В этом плане, у нас с Игорем Владимировичем некие творческие разногласия.

– На ваш взгляд, как всё должно быть устроено?

– На мой взгляд, тренер приходит и говорит: «Мне нужен правый нападающий с левым хватом с такими-то параметрами». Всё. Но тренер не должен говорить: «Мне нужен Иванов».

– Сейчас так и происходит?

– Стоп. С вами, журналистами, вообще невозможно (смеётся). Я очень не люблю давать интервью печатным изданиям, потому что они заголовки сами придумывают. Какой-нибудь дадут заголовок, что тебя потом в тюрьму надо сажать. Не надо за меня додумывать. Я сказал то, что хотел сказать.

Беседовали Мурат Зарипов, Зиля Авзалова