Б. Хартли: считаю Ковальчука одним из своих сыновей. Люблю его!
Источник sport-express.ru
Вторая часть двухчасового интервью с обладателем Кубка Стэнли-2001, главным тренером "Авангарда" – о работе с омским клубом, уровне хоккея в КХЛ и отношениях канадского специалиста с Ильей Ковальчуком.
В любую лигу я приходил становиться чемпионом
– Ожидали увидеть “Авангард” на втором месте в лиге к данному этапу?
– Куда бы я ни приходил – приходил становиться чемпионом. И для того, чтобы дать себе шанс на победу в последнем матче сезона, нужно занять как можно более высокое место в регулярке. Последний матч сезона – вот что важно, и именно он всегда является моей целью. Не первый, хоть мы и выиграли его у серьезного соперника – "Локомотива". И не десятый. Все эти победы – это здорово, но в мои годы, имея кое-какой опыт, я понимаю, что необходимо требовать от своей команды еще большего и продолжать улучшать ее игру. Потому что хоккей, который мы показывали в сентябре, может оказаться недостаточно хорош в марте и апреле, когда это потребуется для победы в Кубке Гагарина. И так думаем не только мы. Вполне понятно, что уровень хоккея в лиге будет повышаться по ходу сезона.
И все же такой старт нельзя не отметить хотя бы по тому, насколько я впечатлен отношением игроков "Авангарда" к выполнению своих обязанностей с самого первого дня что на льду, что в тренажерном зале. И это несмотря на трудности в связи с переездом из Омска в Балашиху. Неопределенность-то присутствовала и ее было более чем достаточно – у нас не было своего льда, не было своей раздевалки, не было своей тренажерки – не было ничего, но мы все же справились. За что парни заслуживают всяческих похвал.
– Так или иначе, вы опережаете СКА и ЦСКА, не говоря уже о других фаворитах.
– Не могу сказать, что ожидал этого. Хотя бы потому, что для меня в КХЛ все в новинку.
– Но вы же изучали лигу.
– Это да. За два года, что я работал в сборной Латвии – пересмотрел все матчи плей-офф КХЛ. Так что мне известно о Континентальной лиге гораздо больше, чем кто-то мог бы себе представить. Другое дело, что смотреть трансляции и работать с командой – абсолютно разные вещи. Но мне очень помогает мой опыт работы с "Цюрихом" несколько лет назад. Помогает в плане разницы в подходе, разницы в правилах, разницы в психологических аспектах по сравнению с Северной Америкой. С другой стороны, хоккей остается хоккеем, с какой бы стороны океана в него ни играли.
Прямо сейчас я трачу почти все свое время на изучение своей команды. Да, стараюсь следить за другими, просто чтобы знать их для себя, но на данном этапе цель нашего тренерского штаба - "Авангард". Сейчас мы должны сосредоточиться на себе и улучшить нашу игру. Мы не можем контролировать, насколько хорош или плох будет тот или иной соперник, встречающийся нам на пути, хотя и изучаем его слабые и сильные стороны. Пока нам куда важнее контролировать, как действует мы сами. "Авангард" может играть намного лучше. Когда добьемся этого – можно будет заняться соперниками.
– Сколько времени у вас обычно занимает изучение вашей команды?
– Замечательный вопрос, но дело ведь в том, что ты постоянно узнаешь что-то новое о своей команде. Что-то новое о каждом их своих игроков. Невозможно знать все, хоть и хотелось бы, и поэтому в начале тренировочного лагеря мы провели анкетирование, причем вопросы были составлены для каждого индивидуально, затем общались с каждым хоккеистом один на один. Для меня это очень важно.
– Что за вопросы были в этих анкетах и на интервью?
– Легче сказать, каких не было. Парни сами себя оценивали себя. Как хоккеистов, как игроков в смысле игры как таковой, как личностей – что они представляют из себя как люди. Когда я встречаюсь со своим хоккеистом один на один, я хочу знать все: женат ли он, есть ли у него девушка, есть ли у него дети, кто его лучший друг, кто для него является кумиром. По мне – ты можешь научить хоккеиста, но ни за что не сможешь его мотивировать. Мотивировать можно только личность – в отрыве от хоккея. Когда мои ребята приезжают на арену – они, пока не облачились в экипировку, в первую очередь люди, а не спортсмены.
В Канаде я читаю лекции по мотивации для компаний о том, как управлять этими самыми компаниями, как управлять сотрудниками, как достичь успеха за счет команды. И для меня один из путей к нему – когда ты разделяешь сотрудника на, собственно, сотрудника, он же игрок, если мы говорим о хоккее, и личность. И одинаково хорошо знаешь его с обеих сторон. Я горжусь своим подходом. Горжусь тем, что хочу знать своих хоккеистов еще и как людей, причем так же хорошо и с этой точки зрения. Потому что так я буду знать, что заставляет их двигаться вперед в игре. Куда нажать.
Когда ты знаешь, что из себя представляет каждый из твоих игроков как личность, тогда и можешь помочь им поднять их уровень хоккейного мастерства. Таков мой взгляд, если говорить о том, чего не видно со стороны. А на льду, что можно рассмотреть, уже работаем по концептуальным вопросам. Что должна представлять из себя наша система, как мы применяем форчек, как обороняемся, как играем в спецбригадах, чего требуем от вратарей. Это все – компоненты, очень важные для концепции нашей команды.
Если игрок хочет поехать в НХЛ, он должен знать английский
– Трудно познать людей вокруг, если ты не знаешь языка.
– К счастью, я люблю языки и уже успел выучить немало русских слов. Пока не могу составлять предложения, но способен общаться с помощью жестов, рисуя что-то на доске или бумаге, используя ключевые слова из хоккейной терминологии. Ничего сложного. Ну, и мне повезло с тем, что у нас много игроков, которые говорят и на английском, и на русском: Пережогин, Широков, Бобков, Медведев немного знает английский, Березин неплохо говорит, как и все, кто когда-либо играл в Северной Америке.
Когда общаюсь, скажем, с Манукяном или другими хоккеистами, не знающими английского, с моей стороны это пока больше невербальное общение, но у меня есть Дмитрий Рябыкин и Сергей Звягин, которые могут донести до них все, потому что отлично говорят по-английски. Так что сложностей я не испытываю. И довольно быстро освоился. Конечно, это испытание для меня, но мне помогает то, что я работал в Цюрихе и немного изучил немецкий,а в Латвии – латышский. Я понимаю, что учить язык – моя обязанность. Очевидно, я буду далек от идеала в русском, но, по крайней мере, я дам понять игрокам, болельщикам, журналистам, что пытаюсь изучать местную культуру и язык. По-другому никак. Я уже трижды был в Кремле. Хочу изучить историю России. Я не только тренирую, а еще и познаю какие-то вещи. В этом – своя изюминка.
– Слышал, вы сказали нескольким игрокам, что им нужно выучить английский, поскольку это может им помочь в будущем.
– Это так. Если игрок хочет поехать в НХЛ, он должен знать язык. У меня было два замечательных игрока в Северной Америке – Йозеф Мара и Милан Хейдук. И оба приехали за океан, будучи совсем молодыми. Мара играл у меня в фарм-клубе "Колорадо", Хейдук появился в "Эвеланш" в 1998-м – мы вместе начали свою карьеру в НХЛ. Я не знал чешского, они не знали английского, других чехов в команде у нас не было, поэтому чтобы донести мысль, даже такую, как – во сколько мы улетаем, я рисовал. Рисовал им на доске самолет или автобус. Или даже еду. А потом пытался убедиться, что мы поняли друг друга.
Когда я в приехал в Цюрих, а это немецкоязычная часть Швейцарии, и пришел в ресторан, где никто ни слова не знал по-английски, понял, как себя чувствовали юные ребята из России, Чехии, Германии. При том что я-то был уже весьма взрослым – мне было что-то около 52 лет. И мне не надо было пробиваться в команду.
Мара и Хейдук – они ведь не понимали ни слова, ничего не знали об американской культуре, о маленьких площадках и при этом пытались биться за место в составе, будучи практически детьми. В Цюрихе я понял, как на самом деле тяжело может быть приезжающим в НХЛ молодым чехам, русским, немцам, швейцарцам.
Тренер, например, объясняет на тренировке упражнение, рисует его на доске и показывает, что делать, а игрок, если он не знает английского, может полагаться только на свои глаза. Уши ему ничем не помогут. И что тогда он делает? Идет в конец очереди, чтобы не завалить упражнение. А как тренеры обычно смотрят на эту самую очередь? Для них в первых рядах стоят лидеры, а в самом конце – разменные монеты, слабые хоккеисты. По мне – это несправедливо. У меня другой подход.
– Какой?
Если игрок чего-то не понимает – это не означает, что он слабый. Но это я. Вот я и стараюсь объяснять тому же Манукяну, Самохвалову, Яремчуку и другим – дайте себе шанс. Вам не надо в совершенстве знать второй язык. Но делайте хотя бы так, как я: если я вижу, допустим, телефон, как сейчас, то обычно спрашиваю, как это слово произносится по-русски. Слово за словом, и когда я оказываюсь в группе людей, которые не знают английского, и слышу знакомое слово – я хотя бы что-то смогу понять, у меня будет контекст. Не буду понимать все, но хотя бы "чуть-чуть" (чуть-чуть он произнес по-русски – Прим. "СЭ")
Я пытаюсь помочь ребятам достичь успеха. Если двери НХЛ перед ними когда-нибудь откроются, они вспомнят: "А ведь не зря мой старый тренер в "Авангарде" сказал мне учить английский". Моя работа помогать ребятам как на льду, так и вне его. Создавать семейную атмосферу внутри коллектива, включая врачей, менеджеров по экипировке, пресс-службу и всех остальных. Мы побеждаем все вместе и проигрываем все вместе. Таков мой подход, которым я горжусь.
– Возникает вопрос: кто из вашей команды может заиграть в НХЛ?
– Это вопрос на миллион долларов. Наперед никогда не знаешь. Некоторые игроки заинтересованы в том, чтобы играть в НХЛ, некоторые нет. Потому что КХЛ отличная лига. И я знал это задолго до того, как начал здесь работать. В последние годы у меня были переговоры с пятью командами из Континентальной лиги. Я ничего не знал о России и сомневался в том, что должен быть здесь. Ничего не знал о КХЛ. И когда приехал в сборную Латвии – посвятил немало времени изучению и тех вариантов, что были, и лиге как таковой.
В первую очередь меня поразило КХЛ-ТВ. Я смотрел передачи, матчи – они проводят отличную работу по популяризации хоккея. Наконец-то я увидел реальную картину, потому что в Америке о КХЛ либо ничего не говорят, либо говорят плохо. Если и дают какие-то новости, то только о проблемах с врачами, о невыплатах зарплат хоккеистам и тому подобном. Лига подается только в негативном ключе, любые связанные с ней темы изначально вызывают непонимание, даже неприятие. И никак не дают понять, что же там реально происходит. Смотришь на это, разговариваешь с игроками, но слышишь разное. Поэтому я не спешил с решениями. К тому же в тот момент у меня был большой бизнес-проект в Канаде, с которым надо было разобраться.
Вот во время последнего чемпионата мира я уже был свободен. Мои клубы выиграли шесть чемпионств в пяти разных лигах. И я понимал, что хочу завоевать седьмой титул в шестой лиге, будь то Бундеслига или КХЛ. Было бы хорошее предложение. После нашей победы над Германией на чемпионате мира мне позвонил Илья Ковальчук, чтобы поздравить, и сказал, что мной заинтересовались в Омске. Вроде бы он знал, что я отказался от всех предложений из КХЛ, что мне поступали, поэтому прощупывал почву. Так все и начиналось.
Уверяю вас: в КХЛ невероятный уровень хоккея
– Если говорить о новостях, вызывавших неприятие – вы читали колонку Райна Уитни, написанную по возвращении из ХК "Сочи"?
– Может быть. Я много чего читал.
– Тогда так: что было самым невероятным из того, что вы слышали о КХЛ?
– Мои родители растили меня, призывая не судить по тому, что я слышу, а по тому, что я вижу. Верить увиденному. И то, что я вижу здесь – сильно отличается от того, что я слышал. Может быть, то, что нравится мне, не понравится кому-то другому. Потому что для меня самое важное заключается не в лиге, не в стране, не в клубе, а в людях, с которыми ты работаешь.
Конечно, я хотел вернуться к тренерской работе, она у меня в крови. Но я хотел побольше узнать о ситуации в клубе, о том, чего ожидать. Прежде чем принимать чье-то предложение – мне хотелось знать, что я получу в итоге. Потому что мне нет нужды тренировать, просто чтобы заработать на жизнь. Я работал на радио и телевидении в Монреале, у меня прекрасный дом во Флориде, у меня несколько успешных компаний в Канаде, связанных с недвижимостью.
После того, как мне позвонил Ковальчук, Максим Сушинский и Александр Крылов встретились со мной – в день, когда мы со сборной Латвии проиграли сборной Швеции в четвертьфинале чемпионата мира. Уже после поражения. Встреча началась в полночь. И, по-моему, закончилась в 3 часа ночи. Но уже через 5 минут после начала встречи я понимал, что это люди, на которых я хочу работать. Я не работаю на клуб, я работаю на людей.
КХЛ – мощная лига, победа в ней – большой успех. "Авангард" – команда с большим именем. Знаковая. Мне важно было понять, совпадают ли наши взгляды и наши цели. Понял, что так оно и есть. Что это правильное место для меня. Мы строим целую культуру, создаем идентичность. Мы хотим, чтобы наши хоккеисты правильно нас представляли. И не только нас – всю лигу. У нас должен быть соответствующий имидж. Клуб – это не только то, что происходит на льду, это еще и работа за его пределами. Как у нас устроена логистика, как мы выглядим, как мы работаем в тренажерном зале, как мы общаемся с болельщиками и журналистами – это все важно, это часть культуры и идентичности. Мы должны быть семьей, в которую и наши болельщики входят. В этом мы с руководством сошлись. Так что я был очень рад взяться за такую глобальную задачу.
– Если вернуться к игрокам, которые могут заиграть в НХЛ, есть ли шанс, например, у Зернова или Михеева добиться успеха за океаном?
– Да. Потому что они будут постоянно прибавлять, поскольку проделывают невероятную работу над собой. И они не просто пахари, хоть и работают на износ, они изучают саму игру. Хотят понимать ее лучше. И мы работаем с ними над этим индивидуально. Не только с ними – со всеми. Нам сделали шикарную студию для видеоанализа с кучей мониторов и возможностей. Куда приводим парней после матчей, чтобы показать им индивидуальные разборы их игры. Или – на ноутбуке. И объясняем, что хорошо, что плохо, где лучше сыграть по-другому и как, чтобы они лучше понимали игру как таковую. И это делает их лучше. На самом деле в КХЛ полно хоккеистов, которые могли бы играть в НХЛ.
Я вас уверяю, здесь невероятный уровень хоккея. Помимо сильной молодежи здесь есть крутые ветераны, как Мозякин или Дацюк, у которых эта молодежь многому учатся. Павел – потрясающий хоккеист, за которым я обожаю наблюдать. Все, что он делает, отдает высочайшим классом. При этом он боец и пахарь. Мы столько раз играли против него, когда он еще выступал за "Детройт", и всегда он вызывал у меня исключительно восхищение. У нас в команде есть Александр Пережогин – он одним своим опытом, тем, как старается помочь молодым, дает нам очень многое. Он понимает, что когда-то был молодым, и ему помогали ветераны, а сейчас он оказался в противоположной роли. Он ветеран. И он поиграл за океаном. Знает, что там за хоккей. А мы в "Авангарде" играем именно в североамериканский хоккей. И он очень сильно помогает мне в том, чтобы внедрить систему. Он практически мой ассистент.
– О североамериканском хоккее вы как-то рассказывали. Говорили, что не будете изменять своим принципам и отступать от привычных тактических расстановок из-за разницы в размерах площадки. Мол, эти дополнительные четыре метра…
– Не нужное нам пространство. Скажем так, плохой лед.
– Вот. Но "Авангард" же их использует.
– Конечно, мы их используем – но только если себе на благо. В каких-то ситуациях это плохой лед, в каких-то – хороший.
– Когда ваша команда с шайбой – хороший?
– Именно. Спросите у моих ребят про это, они вам легко объяснят, потому что все быстро поняли. Я делал так в швейцарской лиге, и это работало. Делал в сборной Латвии. Европейские площадки гигантские, просто гигантские. А это дополнительное пространство – это огромный кусок льда. С одной стороны, его можно использовать изобретательно, на пользу креативу, с другой – находясь там, легко оказаться в плохой позиции. Поэтому я пытаюсь научить своих ребят использовать дополнительные метры себе на пользу, но не идти туда тогда, когда это может стать нашим недостатком. Мы хотим, чтобы эти метры работали на нас всегда – и когда мы используем их с шайбой, и когда не используем.
– Многие тренеры и хоккеисты говорят, что хоккей в КХЛ и НХЛ – это словно два разных вида спорта. Вы, получается, с этим не согласны?
– Нет. Хоккей – простая игра. Если ты понимаешь базовые вещи – все просто. Наша система очень проста. Посмотрите хотя бы на то, как быстро мои ребята все поняли, как быстро они ее освоили. Само собой, можно еще лучше. И мы обязательно будем прибавлять с каждым новым видеоразбором, с каждой тренировкой. Конечно, останутся ошибки. Но хоккей в принципе соткан из ошибок. Идеального хоккея не существует. Всегда будут ошибки. Я принимаю это как тренер, мои коллеги принимают это.
Главное, чтобы наши хоккеисты работали в рамках системы и для нее. И при этом показывали свой максимум и получали удовольствие, в то же время изучая игру, прокачивая свои навыки. Мы должны развиваться все вместе. Нам, я имею в виду тренерский штаб, очень повезло. Мы тренируем не замечательных хоккеистов, а замечательных личностей. Как тренеру мне очень легко и весело работать с этой командой. Потому что это хорошие люди. Хорошие люди делают команду хорошей. Совсем не обязательно это должны быть сильные хоккеисты. Талант не гарантирует успеха.