Из этого интервью вы узнаете:
- как Крылов начал заниматься хоккеем
- как заработал свой первый миллион
- какие-бизнес советы дает своим спортсменам
- как было принято решение по переезду «ястребов» в Балашиху
- какую роль сыграл вечерний звонок Илье Ковальчуку
«Когда я увидел в деле Козлова и Буре, то все понял»
— Александр Крылов — человек, о личной жизни которого мало знают. Вы не лезете в свет юпитеров, не хвастаетесь достижениями. Даже странички в Википедии о вас нет. Это радость или вопрос времени, что нет такой публичности?
— Есть свои преимущества от этого. Что скрывать?
— Тогда расскажите о себе. Как ленинградский мальчишка начал заниматься хоккеем?
— Хоккей во времена СССР был самым популярным видом спорта. Это совершенно точно. Я его смотрел с дедушкой с малолетства. У меня были свои кумиры.
Меня в семье хотели отдать в разные секции. Но я твердо решил, что я стану только хоккеистом. В шесть лет я пришел в секцию, однако меня не взяли по возрасту. В советское время начинали заниматься хоккеем с семи. Но я уже умел кататься на коньках.
— Пришли в секцию СКА?
— Сначала это была другая детско-юношеская спортивная школа. По-моему, тогда работало 12 школ в Ленинграде, которые проводили между собой чемпионат. А потом уже был СКА.
— До какого уровня вы дошли?
— Я закончил в 14 лет стремиться к тому, чтобы стать профессиональным хоккеистом. Тогда остро встал вопрос — или учиться, или дальше тратить время.
— Это был сезон 1984-85.
— Помню, как проходило первенство Вооруженных сил. Мы играли с «Химиком» и ЦСКА. Когда я увидел, что творят на льду юные Слава Козлов и Паша Буре, которые играли друг против друга, то четко понял: мне ловить нечего. До такого уровня я никогда не дорасту, поэтому лучше пойти в учебу.
— Так совпало, Вячеслав Козлов в этом сезоне пришел в штаб «Авангарда», став помощником Боба Хартли.
— Да, и мы говорили с ним об этом, — улыбается Крылов. — Конечно, он меня не вспомнил в том сезоне. Но вот так повернулась жизнь.
«Я уже в 15 лет купил себе автомобиль»
— Вспомните чувство, когда вы заработали свой первый миллион. Вспоминаю рассказ сатирика Михаила Задорнова, на которого в конце 80-х упали огромные деньги. Так он каждый вечер снимал спорткомплекс с бассейном, заказывал туда оркестр и устраивал вечеринки для друзей.
— У меня такого точно не было. Но из-за того, что я знал иностранный язык, в Ленинграде был фарцовщиком. Поэтому деньги у меня появились достаточно рано. Я даже не помню, чтобы брал их у родителей. Уже в 15 лет купил себе автомобиль.
— Это как личный звездолет по меркам 1986 года.
— У меня с деньгами не возникало проблем. Они появились естественно. И когда пошел денежный поток, главным было соскочить с фарцовки и организовать бизнес. Потому что многие фарцовщики жили в советской парадигме и не понимали, что бывает серьезное дело. Многие на этом закончили. Кто-то уехал в Америку или Израиль, ничего там не добившись. Середина 80-х, ближе к 90-м — переломный момент в судьбах многих.
— Если к вам придет хоккеист «Авангарда» и скажет, что у него есть классный стартап — ваша реакция? Поддержите?
— Да, и я скажу больше. Это ведь как снежный ком. В нашей стране живут люди не без инициативы. Важно им помогать, создавать условия для их творчества. Сейчас у нас в портфеле порядка 12 различных проектов, чтобы развивать спортивные составляющие. В том числе — в медиа. А еще — в клиентском опыте, в маркетинговых активностях. Мы даже подумываем, чтобы организовать венчурный фонд по спорту. Такого нет в нашей стране. А я считаю, что надо вкладывать деньги в идеи, которые заслуживают внимания и развивают сам спорт. Где-то осенью мы обнародуем сложившийся проект, и это будет интересно.
— Представьте, что я — хоккеист. И у меня есть свободные 10 млн рублей. Я прихожу к Александру Крылову и спрашиваю совет, куда их вложить. Что вы ответите? Коммерческая недвижимость?
— Идея создания венчурного фонда — одна из гипотез, которая заслуживает внимания. Дело в том, что у топ-спортсменов есть достаточно большое количество денег на коротком этапе лучших лет их карьеры. Очень часто этот этап заканчивается, и вместе с ним — деньги.
Большие корпорации развивают свой топ-менеджмент. Потому что понимают, что менеджеры хорошо зарабатывают, дают результат. Вот в них и вкладывают деньги. А вот спортсмены иногда зарабатывают даже больше, чем топ-менеджеры. Но в них никто ничего не вкладывает.
Получается, что спортсмены — как слепые котята. Их можно легко обмануть, наставить на неправильный путь. И я знаю примеры — ни для кого не секрет, как футболист Александр Кержаков потерял деньги на строительстве нефтеперерабатывающего завода.
— Вложил 300 млн рублей в пустырь в Воронежской области. В итоге завод там так и не появился.
— Я хорошо знаю этот кейс. Больше скажу, в то время мы с Александром Дюковым отговаривали Кержакова это делать. К сожалению, он решил, что для него намного важнее те партнеры, кто в то время представлял его интересы.
— И они кинули его при первой же возможности.
— Я об этом и говорю. Этот случай подтверждает идею, что спортсменами надо заниматься. Если ты вкладываешь в них большие деньги в виде зарплаты и бонусов, попробуй сделать так, чтобы атлет по завершению спортивной карьеры ничего не потерял. И может быть, приобрел какие-то другие навыки, которые помогут ему быть полноценным участником общества. И он избежит участи потерянного человека.
«Хартли — монументальный тренер, как глыба»
— О человеке говорят его друзья. Николай Фоменко, Илья Ковальчук, Вячеслав Быков — это впечатляет! Вы в юности от «Секрета» не фанатели, в красных галстуках не ходили?
— Я не скажу, что совсем не слушал «Секрет». Но в то время больше любил U2. И я знаю Колю давно. Особенно проникся его гоночной карьерой. Наверное, Фоменко был первым, кто смог всей стране широко рассказать об автоспорте. Надо отдать ему должное. Коля — талантливый артист, шоумен, спортсмен, бизнесмен. Свою жизнь он проживает ярко.
— Правда, что ваша любимая музыкальная группа — «Гражданская оборона»?
— Это не совсем так. В одном из интервью меня попросили выбрать из двух групп. Конечно, я назвал «Гражданскую оборону». Потому что рос в Ленинграде, был активным парнем. Так вот, «Гражданская оборона» долго была связана с нашим городом, записала у нас несколько альбомов. Егор Летов приехал в конце 80-х, мы общались.
— Это Ковальчук вам посоветовал Боба Хартли? Вы ведь изначально хотели, чтобы главным тренером «Авангарда» стал Вячеслав Быков.
— Нет, все было немного не так. Если говорить об Илье, то мы познакомились в Петербурге. Какое-то время делали несколько проектов, связанных с развитием бренда G-Drive. Ковальчук был их лицом. Так и познакомились.
Мне кажется, у нас одинаковая философия. Мы сдружились чисто по человеческим взглядам на жизнь. Илья — очень хороший семьянин, много времени уделяет детям. Он — отличный парень. Я сдружился даже не с хоккеистом, а с человеком.
Когда встал вопрос о поиске тренера, мы находились в жесточайшем цейтноте. Правда, что я летал в Швейцарию для разговора с Быковым. Но мы не смогли договориться, потому что в то время для него было очень важным нахождение в Швейцарии. Это по семейным обстоятельствам.
Быков был готов сделать все, чтобы помочь «Авангарду». Но переехать в Омск — а тогда мы говорили об этом городе — для него было невозможно.
— Вы сильно расстроились, когда летели обратным рейсом?
— Быков отказал не сразу. Он как очень ответственный человек взял время на раздумье. Скажу больше — я знаю, что на Быкова выходили несколько других клубов, и он отказывал им сразу. А здесь получилось, что он уделил время, и мы провели несколько встреч.
Что касается Хартли — на чемпионате мира в Копенгагене я увидел весьма интересную сборную Латвии под его руководством. Присмотрелся к тренеру, которого знал еще по тем временам, когда он в 2001 году выигрывал Кубок Стэнли с «Колорадо». Помните ту плеяду великих тренеров? Джоэл Кенневилль, он…
И я еще удивился: такой крутой тренер как Хартли — и без контракта в НХЛ. Последнее время он работал на телевидении, потом получил работу в сборной Латвии. И вот я на него смотрю с трибуны — и понимаю, что это наш шанс. Надо сделать все возможное, чтобы привезти его в Россию.
Я знал о Хартли, что он — монументальный тренер. Как глыба. Его внимание к деталям максимально. И тогда я позвонил Илье Ковальчуку, чтобы он помог организовать встречу.
— Я помню, что Хартли тренировал его в «Атланте».
— Шел чемпионат мира, график очень плотный. Я понимаю, что иначе это было сделать нельзя. А у нас — цейтнот, надо срочно принять решение.
Илья позвонил Хартли, договорился с ним. Встреча состоялась в датском отеле в два часа ночи. Вели переговоры до шести утра.
«Начни мы сезон в Омске, в страшном сне не могу представить, что бы произошло»
— Если посмотреть на ваш год в «Авангарде», сильно ли реальность разошлась с ожиданиями? Вряд ли вы думали, что сразу возникнут колоссальные проблемы с ареной, что в финале начнут раздувать тему, что в раздевалку не пустили антидопингового комиссара. Куча форс-мажоров!
— Скажу сразу — я знаю многие лиги. Так вот, КХЛ — самая чистая лига, которая только есть в России. Это очевидно, и тут колоссальная заслуга тех людей, которые участвовали в создании и продвижении КХЛ. С футболом даже не сравнивайте. Это день и ночь!
Что касается арены — да, вы правы. Тут повезло, что в моем подразделении есть большой блок строительства. Мы хоть занимаемся продажами, но еще и возводим инфраструктуру.
Я приехал разбираться с делами, думал о хоккейной академии. Наши строители оказались просто под рукой. Не профессионал бы это не определил. Начни мы сезон в Омске, и я в страшном сне не могу представить, что бы произошло. «Зимняя вишня» в колоссальных масштабах.
— Решение приняли моментально?
— Когда прошел первый аудит, стало понятно: это все. Мы просто не стали это сразу выдавать в публичное пространство, понимая, насколько важен хоккея для Омска. Какая это будет потеря — остаться без «Авангарда» в городе.
Но играть на аварийной арене было нельзя. Нам требовалось быстро разобраться, каким образом с минимальными потерями мы выйдем из форс-мажорной ситуации.
— Никаких колебаний.
— Да. Фразы «может быть» не было. Там очень серьезная проблема, и это длилось не один год.
— У вас есть свои личные соцсети?
— Нет. Это опять к вопросу о страничке в Википедии и публичном пространстве. То, с чего мы начали. Теперь, с «Авангардом», ко мне пришла публичность. Стараюсь с этим справляться. Но до заведения своих соцсетей пока не дошел.
