Что вы еще не знали о Павле Буре? Русская Ракета уже влетела во все хоккейные музеи мира – от Торонто до Москвы. Легенда, чей свитер с десятым номером навсегда поднят на стадионе в Ванкувере. Буре специально для «Советского спорта» вспоминает лихие 90-е и начало нового века – от Нагано-98 до Турина-2006.
О СМУТНЫХ ВРЕМЕНАХ
– 90-е были тем временем, когда российские хоккеисты начали заявлять о себе в НХЛ.
Никогда не задавался целью стать популярным или знаменитым. Я хотел забивать голы, что и делал. От этого получал удовольствие, остальное прилагалось. Но когда в 1991 году я приехал в Канаду – в Мекку хоккея, то меня на улицах Ванкувера начали узнавать вообще все. Вот это было необычно. Я же вырос в большой Москве, и у нас полно знаменитостей – спорт, искусство, политика. А вот в Канаде на первом месте был хоккей.
Мы приехали в лигу, где местные хоккеисты поначалу русских воспринимали так: «Они приехали, чтобы отобрать у нас работу». Дорогу в НХЛ прокладывали старшие ребята – Фетисов, Ларионов, Крутов, Макаров… Им было за 30, в таком возрасте сложнее адаптироваться. Мои же ровесники приехали в Америку молодыми и быстрее привыкли к лиге.
Я, Федоров, Могильный не стали первопроходцами. Но мы вывели на другой уровень отношение к российским игрокам. Если теперь в Ванкувере вывели мой номер из обращения, это говорит о многом. Особенно если вспомнить 1972 год, когда в Канаде до Суперсерии считали, что мы вообще не умеем играть в хоккей.
О своем первом Матче звезд НХЛ вспоминаю, что болельщики проголосовали и выбрали меня в стартовую пятерку вместе с Гретцки. В одной тройке с Уэйном я не играл, но сделал дубль и как-то сумел себя проявить.
…Те годы омрачало противостояние игроков НХЛ и Федерации нашего хоккея, что особенно ярко проявилось на Кубке мира. Сам я никогда интригами не занимался, это не мое. Позиция была одна, о чем говорил всем – если ты приезжаешь выступать за сборную, то играешь за страну. И свои амбиции нужно убирать в сторону. Потому что на тебя смотрят десятки миллионов людей. Хочешь плести интриги – не в сборной, пожалуйста. Тем более я с огромным уважением отношусь к старшему поколению – например, к Борису Михайлову, который работал у нас тренером.
Смотреть на те конфликты было неприятно. Но в 1998 году мы в них сумели поставить точку.
О СЕРЕБРЕ НАГАНО-98
– Я не ожидал, что когда-нибудь поеду на Олимпиаду, потому что уже выступал в НХЛ. До того года профессионалы не участвовали в зимних Играх. У канадцев и американцев была специальная олимпийская команда, которая ездила по всяким турнирам, участвовала в товарищеских матчах, набиралась опыта. Там были собраны не любители – но те, кого не брали в НХЛ.
Однако так получилось, что Международная федерация договорилась с НХЛ и Международным олимпийским комитетом о том, что впервые в истории лига остановит регулярный чемпионат и отпустит игроков выступать за свои сборные в Нагано. Для меня это была огромная радость.
Когда мы приехали в олимпийскую деревню и увидели жилищные условия, то, мягко говоря, были в шоке. Даже не могу сказать, что мы вернулись в советское время. Потому что мы в ЦСКА жили совсем не плохо. Но руководство НХЛ попросило нас не обращать внимания на бытовуху: «Ребята, понимаем, что это не ваш уровень. Однако потерпите, пожалуйста – ради олимпийского движения». На ту Олимпиаду даже Уэйн Гретцки поехал – может, самый великий хоккеист всех времен и народов. И он не жаловался, понимая, что мы сейчас пишем историю.
Ту знаменитую фразу «У меня тут не один брат Валерий, а 22» я произнес на пресс-конференции совершенно искренне. У нас собралась по-настоящему дружная команда. Не могу сказать, что в ней было полно суперзвезд. Но все играли как единый кулак. Очень хорошая атмосфера была в сборной. Особенно после тех событий, которые происходили в нашем хоккее в конце 80-х и начале 90-х. Это была первая команда с тех пор, когда все играли по-настоящему друг за друга и за страну.
День полуфинала с финнами (7:4), когда я забил пять голов, был совершенно обычным. Бывает, что много забиваешь. А иногда шайба вообще не идет в ворота. Приятно, что на первой Олимпиаде среди профи мне удалось установить такой рекорд. Забил я, но играла вся команда. Кто-то давал пасы, кто-то делал отборы, наш вратарь Миша Шталенков ловил. А меня просто выводили на ударную позицию.
В финале мы проиграли чехам (0:1), которые забили курьезный гол в третьем периоде. Я думал, все закончится 0:0. У нас Шталенков играл не хуже, чем Доминик Гашек. Мы же в группе обыграли Чехию со счетом 2:1. Была очень напряженная встреча, и Гашек получил свои два гола. Можно сказать, это 2:2 по счету. Все кричали: «Доминатор», но наш Миша тоже прыгнул выше головы.
О ПРОВАЛЕ В ПИТЕРЕ-2000
– Мы заняли 11-е место на чемпионате мира – самое низкое в истории нашего хоккея. Но я думаю, слово «катастрофа» тут не совсем уместно. Могу назвать много других катастроф в нашем хоккее.
Каждый видит то, что хочет видеть. В разные времена бывало всякое. Ты не всегда проводишь хороший турнир. Да, тогда в Санкт-Петербурге все вышло плохо. И мы за это извинились перед болельщиками. Но это спорт. Не всегда все получается.
Вообще у меня нет ностальгии или сожаления ни о чем. Я доволен всем, что со мной происходило. Взлеты и падения бывают у каждого – это жизнь.
О БРОНЗЕ СОЛТ-ЛЕЙК-СИТИ-2002
– Перед Олимпиадой в одном из матчей НХЛ я получил перелом руки. Но на тот момент об этом нельзя было говорить в прессе, чтобы соперники не били по больному месту.
Но что делать? Я не мог не поехать в сборную, хотел сыграть за страну. Да, это вторая Олимпиада. Не первая, которая остается с тобой на века. Но я знал, что в карьере не будет так много шансов выступать за Россию на самом престижном соревновании. Ну да, каждый может получить травму. Значит, надо играть через боль. Мне наложили на руку специальную лангетку. Хотя многие врачи сказали бы, что в таком состоянии о хоккее лучше забыть.
Каким наставником был Вячеслав Фетисов? Я бы сказал, что у нас вообще тренерский штаб был очень сильным. Даже если вспомнить Нагано, то не скажу, кто у нас там был главным тренером. Команда собирается всего на две недели. И неважно, у кого какая должность. А Фетисов, конечно, делал все возможное для победы и объяснял ребятам, как и что нужно выполнять на льду.
Был ли забит тот гол-фантом Сергея Самсонова в полуфинале со сборной США (2:3), когда едва не стала ничья? Те ребята, которые приехали с площадки, сказали, что гол был. Шайба пересекла ленточку. Но я этого не видел, потому что находился на лавочке. А судья не стал изучать повтор.
И давайте скажем прямо, всем было выгодно, чтобы в финале играли США и Канада. Да и вообще вся Олимпиада получилась скандальной»
ОБ ОЛИМПИАДЕ-2006 В В ТУРИНЕ
– Я уже завершил игровую карьеру и был назначен генеральным менеджером сборной России на Олимпиаде в Италии. Самым ярким матчем стал четвертьфинал, в котором мы победили Канаду (2:0).
Это была грандиозная неожиданность. Тогда ведь Уэйн Гретцки был генменеджером «кленовых листьев». Я с ним общался после той игры. Он сказал: «При всем уважении к России, мы и подумать не могли, что уступим вам». Канадцы долго не могли улететь домой, потому что не бронировали билеты на ранний срок.
Наша сборная победила за счет характера, эмоций, молодости. Это была первая Олимпиада Александра Овечкина. Всем стало понятно, насколько талантлив этот форвард. Он ведь в первом же сезоне НХЛ совершил прорыв. Могу назвать и Женю Малкина, выступавшего тогда за «Магнитку». Он в те годы уже выделялся.
Что потом надломилось? Почему мы проиграли полуфинал финнам (0:4) и поединок за бронзу – чехам (0:3)? На эти матчи вышла совсем другая команда. Без эмоций вообще. Как ты победишь, если ничего не забиваешь?
Видно, что ребята полностью выплеснулись в матче с Канадой. Эта афиша со времен СССР для нас была как красная тряпка для быка. А потом нам не хватило не то, чтобы физики… Все ребята – профессионалы, хорошо готовились. Просто ушли все эмоции.
